Автор текста: Джорджи Д.
Бета: Amnezyna
Фандом: Мстители.
Персонажи: Фил Коулсон/Мария Хилл
Жанр: неопознанное. Юмор, стёб
Рейтинг: PG-13
Отказ: Герои и все остальное мне не принадлежат
Размер: 2 749 слов.
Аннотация: После счастливого выздоровления агента Коулсона, отношение окружающих людей к нему странным образом изменилось. А Тони Старк решил заделаться свахой.
Предупреждение: сомнительный пейринг, сомнительный рейтинг, сомнительный обоснуй. Факир был пьян и все такое.
Комментарий: мне нечего сказать, кроме этой песни, под которую танцевал пейринг в фике
Нечеловеческое спасибо моим товарищам по игре за раскуривание сюжета, бетинг и полезные советы)
Слова, использованные в тексте от Amnezyna и Майя-Стина: читать дальшенеизбежно, фиалка, престидижитация, зафиксировать, тройной, безбашенный, галстук, мелочь, восхищаться, давний, фея, Лиссабон, отрада, крючок, подниматься, веер, закадровый, конкуренция, кружевной, латунь, монета, пират, по приборам, серьга, скрипеть, сомнительно, троглодит, тучи, универсальный, шестерёнки.
читать дальшеКаждый из нас, будучи под воздействием различных фаз депрессии, так или иначе задумывался о том, что бы было, если бы его не стало. Некоторые специально выбирают пессимистический вариант развития событий – все забыли о твоем существовании, и никто даже словом добрым не помянет. Другие же наоборот сладостно смакуют эту картину, представляя плачущих родственников, рыдающих коллег и раскаявшихся бывших пассий, которые при жизни не ценили такого замечательного человека. Некоторые даже составляют предсмертные записки и думают о том, с какими лицами их будут читать. Общая картина неизменна – каждый мается дурью в пределах хотя бы своей головы, как ему нравится.
Такие мысли бывают, безусловно, у всех. Кроме агента Коулсона. В ЩИТ берут далеко не за красивые глаза, но мало кто знает о том, что помимо прекрасной физической подготовки, особых навыков в виде стрельбы из любого оружия и знания около десятка языков, включая компьютерные, будущий агент должен пройти тройной круг психологических тестов – этим и определялось место его будущей работы. Агент должен быть всегда собран, хладнокровен, слабо реагировать на раздражители типа «нестандартная ситуация» (которая расшифровывается обычно как «встреча с абсолютно безбашенным объектом»), а так же не должен проявлять ни тени намека на суицидальные мысли. Иначе ни о какой работе не могло быть и речи.
Агент Коулсон также проходил этот тест в свое время и показал довольно впечатляющие результаты. Он был идеальной машиной, универсальным винтиком большой конструкции, который мог трансформироваться во что угодно во имя общего дела организации и непосредственно приказа начальства. Так случилось и в этот раз – агент просто выполнял свою работу. Но, несмотря на все разумные объяснения, он не знал, как смог до такого докатиться.
Он сидел в душном португальском баре, задумчиво переводя взгляд со стакана с дешевым местным виски на кружевной вырез красного платья… Стоп. Начать стоит не с этого.
Начать стоит с того, что агент Коулсон очнулся на больничной койке от саднящей боли в левом боку, с трудом пытаясь сообразить, что случилось. Воспоминания вернулись быстро – Локи, тессеракт, нападение на ЩИТ и команда Мстителей, которая не желала становиться командой за такой короткий срок. Причину дикой боли в боку и вспоминать не требовалось – такие ощущения так просто не забываются. Помнится, когда Коулсон пришёл в себя в первый раз, он просто дисциплинированно вспомнил все, что произошло, и отключился обратно с чувством глубокого удовлетворения.
Коулсон поправлялся медленно, что было неудивительно после такой травмы и клинической смерти. Последний факт, к слову, его здорово насторожил – в его рабочей практике случались инциденты, когда после клинической смерти пациенты приобретали экстрасенсорные способности. Но в этот раз Филу повезло.
Часто заходил Фьюри и рассказывал о бравой команде Мстителей, восхищаясь то ли их героизмом, то ли самоотверженностью Коулсона, то ли собственной хитростью. Один раз по какой-то необъяснимой причине появилась Хилл – они с Филом не сказали друг другу и пары слов. Коулсон не успел проанализировать это событие. Потому что пришел Старк.
Он ворвался, словно безумный фейерверк, словно граната, запущенная в скромное медицинское учреждение. Фила тут же перевели в другую клинику – более комфортабельную и высокооплачиваемую, Фьюри не успел и слова сказать. Не то, чтобы в ЩИТе не было нормальных медиков, но за деньги Старка уход был в разы лучше. К Коулсону по нескольку раз в день наведывались посетители и рассказывали о новостях – даже обычно замкнутая и вечно занятая Наташа. Фила обнимали, хлопали по плечу, справлялись о самочувствии, приносили еду и смотрели глазами, полными обожания. Стив Роджерс даже занес подписанные карточки, а Коулсон от смущения притворился спящим. Хотя позже они все же поговорили и даже немного подружились.
Фил не вникал в закадровые разборки между Старком и Фьюри – теперь Тони очевидно считал, что директор должен ему, как демократия Америке, и остальные Мстители придерживались той же точки зрения. После всего этого балагана Фьюри появился у Коулсона лишь один раз и под конец встречи дрогнул и признался, что долго он с этими ненормальными не протянет. В конце концов, у него и помимо Мстителей есть другие дела. Коулсон расшифровал это как немедленный вызов на работу. Что ж, это было неизбежно. Но такого эффекта от собственного появления он не ожидал.
Вернувшись к работе, Коулсон обнаружил, что за время своего отсутствия стал просто звездой номер один, а также полностью прочувствовал на своей шкуре поговорку «Из огня да во полымя». Если заботливых Мстителей, кружащих над ложем больного, еще можно было пережить, то внезапное всенародное обожание среди подчиненных и других коллег как-то выбило Коулсона из колеи. Почти всю свою сознательную жизнь работая в управлении Фил создавал себе имидж незаметного человека, невидимки, который, впрочем, всегда рядом. Так что легенды о подвигах самого себя представлялись агенту достаточно сомнительными.
Коулсон злился – столько лет труда пошли прахом, стоило на минуту выйти из тени и совершить маленький поступок. Свои действия Фил подвигом не считал, а думал о них скорее как о производственной необходимости. А еще он подозревал Старка в пиар-махинациях относительно собственного образа и репутации. Тони, если хотел, мог врать не заговариваясь так, что Фил с мрачным ужасом думал о том, что же он рассказал людям, и можно ли на основе этой информации причислить себя к лику святых.
Так или иначе, подчиненные отныне сделались просто шелковыми – внимали речам Коулсона как ученики Будде. Заботливые вопросы о здоровье тоже никак не хотели кончаться. Доходило до смешного – каждый, кому не лень, считал своим долгом принести Филу кофе. В плохие дни к обеденному перерыву на столе у агента красовалась целая батарея стаканчиков из кофейного автомата. Коулсон не говорил подчиненным о том, что врачи запретили ему употреблять кофеин как минимум в течение полугода. Эти и другие незначительные на первый взгляд мелочи просто доводили агента до ручки. Лучше уж скучать в больничной палате, читая современные фантастические романы, чем так работать.
Единственной отрадой в этом бесконечном потоке сиропа рабочих дней была, как ни странно, Мария Хилл. Не зная их отношений, случайный наблюдатель мог бы назвать их давними друзьями, но это определение было справедливо только в первой его части. Мария и Фил знали друг друга с момента поступления в ЩИТ и никогда не испытывали друг к другу особенно теплых чувств. Поначалу это была здоровая конкуренция между новичками, потом взаимное неудовлетворение методами работы друг друга, которое переросло таки в уважение профессионалов. Хилл была хороша в координировании операций в тылу, у Коулсона было больше опыта в боевых ситуациях. Установив рамки собственной деятельности, агенты исчерпали конфликт, так и не дав ему развиться как следует.
После счастливого возвращения Коулсона Мария Хилл была единственной, чье отношение к нему осталось прежним. И это несказанно радовало. Позже, анализируя ситуацию, Фил мог бы сказать, что здесь он и прокололся – стал чаще здороваться с Марией, в полностью рабочие разговоры вставлять пару фраз о погоде или ненавязчивую шутку. Но его нельзя было за это винить – Мария воспринимала все адекватно, а это было как раз то, чего измученному вниманием агенту не хватало в последние месяцы.
Пока все шло своим чередом, Коулсон даже не задумывался о собственных действиях и их возможном влиянии на будущее. Однажды он занес Хилл отчет лично, не отправляя по электронной почте или вместе с ассистентом. Они довольно мило поговорили о преимуществах новых нано-разработок. А на следующий день Фил узнал, что их с Марией отправляют на совместную операцию.
В Лиссабоне было жарко, действительно жарко, особенно для привыкших к более комфортным температурам жителей Америки. Положение немного спасали тяжелые тучи, нависшие над городом вечером третьего дня пребывания агентов на задании. Не то, чтобы Коулсон был так против Португалии и совместной работы с Хилл, но задание им выпало скорее в духе бешеной парочки Романовой и Бартона. Фил был уязвлен в лучших чувствах, и уверен, что Мария чувствовала себя так же, хотя не подавала виду.
Агент Коулсон взял себя в руки и оторвал взгляд от стакана, в очередной раз обозревая посетителей бара. В дальнем углу сидели игроки в покер, отгородившиеся от реальности веерами карт и плотной дымовой завесой от вонючих сигар. Периодически с их стороны доносились крики то на испанском, то на португальском, а бармен раз в десять минут услужливо менял им стаканы с выпивкой. Сам бармен выглядел как заправский пират – в тельняшке на голое тело, с огромной серьгой в левом ухе. У бара расположились щебечущие красотки, длина платьев которых ясно свидетельствовала об их профессии. Несколько пар танцевали на небольшом пятачке перед музыкальным автоматом. Остальных посетителей Коулсон тоже мог кратко охарактеризовать – настолько уж колоритные личности собрались в одном баре.
Коулсон попытался сверить время на наручных часах с часами, которые висели над дверью бара, но ничего не вышло. Часы были оформлены в стиле стимпанк – шестеренками наружу, и на их фоне стрелки были совершенно не заметны. Мария Хилл скучающе гоняла оливку по полупустому стакану с мартини. На ней было красное платье в пол с разрезом, который вполне мог соперничать по сексуальности с привычным декольте Романовой. В этом были свои плюсы – ей хотя бы не было жарко, в отличие от Коулсона, который был в костюме и при галстуке.
Фил спрыгнул с высокого стула и протянул напарнице руку, приглашая на танец. Хилл нехотя приняла приглашение и они вместе кое-как протолкались к импровизированному танцполу. В качестве музыкального сопровождения играл какой-то испанский хит прошлых лет – Коулсон не запоминал такую музыку, но, вероятно, в свое время она успела у всех навязнуть в ушах. Мария на каблуках была чуть выше Фила, но это ничуть его не смущало. Коулсон позволил себе немного расслабиться – эта часть задания была даже приятной. В отличие от следующей.
После танца Мария быстро прошла к бару, не обращая внимание на Фила, который проследовал за ней.
– Тебе заказать еще выпивки, милая? – спросил Коулсон.
Марию передернуло.
– Знаешь, «милый», выпивка здесь не поможет.
Фил успокаивающе приобнял напарницу, заметив краем глаза, как заинтересовался ими бармен-пират.
– Ну что ты, с каждым случается. Это была не твоя вина, что мы их упустили.
– Что?! – Мария резво развернулась, выскальзывая из его объятий. – Ты хотел сказать, «ты упустил»? Если бы ты выслушал мой план, мы бы здесь не торчали.
– По-моему, здесь прекрасное место, а тебе нужно расслабиться. И мы обязательно что-нибудь придумаем. Можно сказать, я уже придумал.
– Знаешь, что? Я сыта по горло твоими выдумками. Я ухожу, – Мария развернулась и стала быстро пробираться к выходу из бара. Коулсон постоял на месте еще немного, а затем бросился за ней.
Хилл он догнал уже на углу улицы и попытался взять за руку. Мария отдернула ее и с ненавистью посмотрела на Коулсона.
– Мария, остынь, – вкрадчиво попросил тот. – Подумаешь, упустили. Сейчас главное – успокоиться и не наделать глупостей. Пойдем в отель.
– Упустили в первый день прилета, Фил. Они были почти что у нас на крючке. Уму непостижимо. Нам не стоило становиться напарниками.
– Личные отношения мешают работе?
Хилл отвесила Коулсону звонкую пощечину, и он, морщась от боли, схватил ее за запястье. В небе загрохотал гром.
– Отпусти меня. Я закончу это задание сама, не путайся у меня под ногами, – прошипела Мария.
– Ну уж нет. Наше общее дело мы закончим вместе.
С этими словами он, не ослабляя захвата, потащил Хилл в сторону отеля. Мария молча вырывалась, но сделать ничего не могла.
– Ты – ничтожество, Коулсон, – выдохнула она ему в ухо, как раз тогда, когда Фил брал ключ от номера у портье. Тот заинтересованно проводил парочку глазами и начал что-то быстро искать на стойке.
Лифта дожидаться не стали – поднялись по скрипучим ступенькам на второй этаж. Точнее сказать, Фил втащил уже почти не сопротивляющуюся Марию. Возле соседнего номера стоял странный мужчина, который почему-то занервничал при виде них. Коулсон прижал Хилл к стене, вовлекая в поцелуй. Мария попыталась оттолкнуть его, но быстро сдалась. Когда они оторвались друг от друга, мужчины в коридоре уже не было.
Свет в номере они не зажигали – достаточно было света уличных фонарей, проникавшего сквозь нехарактерно большие для обычной гостиницы окна. Пиджак Коулсона улетел куда-то в сторону телевизора. Одуряюще пахло фиалками, точнее, кондиционером для белья с запахом фиалок. Фил тихо ненавидел этот приторный запах, а поэтому подхватил Марию на руки и посадил на письменный стол, который в обстановке номера казался вообще пришельцем из другого мира.
– Как же ты меня бесишь, – говорила Мария, развязывая Филу галстук.
– Поверь, это взаимно, – застежка на платье никак не поддавалась. – А как же твое неодобрение неуставных отношений на службе?
– Заткнись, – просто сказала Мария, кусая Коулсона в шею.
– Агент Коулсон, агент Хилл. Цели зафиксированы, орел в гнезде и все такое. Отбой. Ну, вы даете! – голос Бартона звучал прямо из красивых сережек Марии.
– Отбой, агент Бартон, принято. Бармен, портье и мужчина, который торчал у нашего номера тоже в деле, – сообщил Коулсон.
– Принято, наши сейчас работают над этим. Мы сообщим о их поимке, – прежде, чем отключиться, Клинт издал какой-то звук, который можно было принять то ли за восхищенное хмыканье, то ли за хрюканье.
Коулсон аккуратно ссадил Марию со стола и подал ей туфли.
– Застежка на платье вроде бы цела, – сказал он.
– А вот ваша рубашка – не очень, – в тон ему откликнулась Мария.
– Пустяки. Эм… Будете кофе, агент Хилл?
– Не откажусь.
Мария присела на диван, а Фил оглянулся и признал перед миром полное отсутствие в ближайших окрестностях кофеварки. В чертовом номере не было даже банального чайника. Зато присутствовал бар, и Коулсону ничего не оставалось, как налить виски в стакан и подать Марии. Хилл иронически изогнула бровь.
– Так вот что такое для вас кофе, агент Коулсон. А в управлении и не знают, что это такая тонкая метафора.
– Давайте сделаем вид, что это очень редкий сорт португальского кофе. Неплохой, кстати. По-моему, Джемиссон, в темноте не вижу.
– Прекрасно, – Мария отпила из стакана. – Вот видите, в вашем воскрешении есть и положительные стороны.
– О, да. Теперь я их тоже вижу, – хмыкнул Фил, поднял с пола пиджак и достал из кармана монету. – Хм, а вот и средство слежения, по которому они нас пасли.
– Монетка? Изящно, ничего не скажешь. Как они ее вам подложили, кстати?
Коулсон сделал пасс руками и монета исчезла из его пальцев. А в следующий момент он достал ту ее из-за уха Марии.
– Престидижитация. Цирковое искусство – ловкость рук и никакого мошенничества. Но я все равно засек момент.
– Еще бы вы не засекли. Отдадите нашим ребятам для анализа?
– Нет. Старку подарю, – Коулсон осторожно поскреб монетку ногтем. – Латунь. Странно. Ему должно понравиться.
– Уверяю вас, ему понравится все, что вы ему привезете. Он вас обожает. Знали бы вы, как без вас… – Мария осеклась, наткнувшись на взгляд Коулсона.
Тот присел рядом с ней на диван и тихо спросил.
– Это ведь вы. Вы сказали Старку обо мне? Ослушались приказа Фьюри, фактически саботировали линию работы начальства…
– Вас очень не хватало, агент Коулсон, – Мария придвинулась к Филу и коснулась губами его щеки. – Не забывайте об этом.
Она встала с дивана, но Коулсон поймал ее за руку и поцеловал пальцы Марии.
– Спасибо вам.
Хилл ушла. За окном начался настоящий ливень, принесший Лиссабону долгожданную прохладу. Агент Коулсон стоял перед окном, глядя на потоки воды, текущие по асфальту. Мозг Фила был занят головоломкой по типу кубика Рубика – восторженный Старк, адекватная Хилл, предложение Старка свозить его в Портленд еще до «воскрешения»… Фил замер.
– Ну, Тони Старк. Сводник недоделанный. Фея-крестная, – сказал в пустоту Коулсон.
По прибытии на базу Фил планировал сначала написать отчет, а потом уже ехать в особняк Старка и разбираться с проблемами относительно личного характера. Однако кому-то из них звезды сегодня особенно благоволили, а поэтому на Тони Коулсон наткнулся в одном из коридоров ЩИТа.
– Агент Коулсон! Счастлив видеть вас. Особенно в добром здравии, – жизнерадостно сказал Старк. – Как ваша миссия с агентом Хилл?
– Вашими молитвами, мистер Старк, – с улыбкой отвечал Коулсон.
– Таки вычислили? – лицо Тони выражало фальшивое раскаянье.
– Я бы еще понял такую выходку от агента Бартона. Но вы, мистер Старк. Вам-то моя личная жизнь зачем?
Тони пожал плечами.
– Считайте это моим вкладом во всемирный фонд добрых дел.
Коулсон устало прикрыл глаза.
– Вы – троглодит, мистер Старк. Вы знаете об этом?
– Э… – Тони растерялся. – А точно я, а не допустим, альтер-эго доктора Бэннера, или не Тор?
– Именно вы. Троглодит в чувствах. Пользуетесь пещерными методами сводничества.
– Но они работают!
– Еще бы они не работали, – агент Коулсон вздохнул, достал из кармана монету и протянул Старку. – Это вам. Подарок из Лиссабона.
Тони присвистнул.
– Я надеялся на скромный магнитик.
– А это шпионское подслушивающее устройство. И вы, как независимый консультант ЩИТа, должны прислать мне по нему отчет не позднее пятницы. Хорошего дня.
В кабинете обнаружились уже привычные и милые сердцу стаканчики с кофе и агент Хилл.
– Отчет, – пояснила она. – Можете не беспокоиться, я написала сама, не спалось ночью.
– Спасибо. Вы меня разбалуете, – усмехнулся Коулсон. – Хотите кофе? В каком-то из стаканчиков должен быть еще теплый. Только это, к сожалению, не знаменитый португальский кофе.
– Как жаль.
– Мария… – Фил немного замялся, – Скажите, а как вы на самом деле относитесь к неуставным отношениям?
– В рабочее время? – педантично уточнила Хилл.
– Нет, что вы. Скажем, сегодня вечером.
– О. В таком случае – положительно, – Мария улыбнулась. – Но только если будет португальский кофе.
– Обещаю.